Журнал Михаила Кречмара

"Гитлер в дополнение к другим своим бесспорным дарованиям, был еще замечательный имитатор. Юнити Митфорд, столь с ним дружная, восторженно говорила, что как имитатор он на сцене мог бы зарабатывать огромные деньги. В тесном кругу он подражал Герингу, Геббельсу, Гимлеру, но всего охотнее и всего лучше изображал Муссолини. "Все покатывались со смеху".

   Это не очень интересно. Однако иногда, по словам Митфорд, он подражал самому себе! Как правильно говорит видевшая его вблизи дама, это бросает на фюрера новый свет. Какой же "фанатик", если весело-шутливо воспроизводит свои собственные фантастические речи! "

Догорая дотла,
Как ахейская шапка на воре,
Тает в небе луна,
И на берег бросается море,
Где сидит человек,
Отирая соленую влагу.
Он когда-то спешил,
Он вернуться мечтал на Итаку.

Но куда торопиться теперь,
Если те, кто и помнил, забыли?
Двадцать лет -- это срок,
Что длиннее и глубже могилы.
Для чего возвращаться туда,
Где у всех помутится от страха?
Невозможно вернуться в свой дом
Неоднажды оплаканный тенью из мрака.

Потому-то никак Одиссей
И не может покинуть застолья.
И своей упивается горькой,
Своей неотступною болью.
Вот три тысячи лет
Собираемся мы на пиру у Киноя.
И опять, и опять на устах у певца
Рассыпается Троя.

Все окончилось так,
Как о том насквозила Сивилла.
И сбылось, что обещано было
Гекубе, ему и Ахиллу.
Почему так случилось,
И кому эту тайну открою?
Ведь никто, ведь никто не хотел
Тогда плыть в эту Трою.

Ну, подумай, кому столько лет
Было нужно бросаться на стены?
Неужели им дел не хватало
Без этой ничейной Елены?
Для чего ж родилась
Эта глупая злая затея?
Разве только, чтоб будущим римлянам
Род получить от Энея?

Да, конечно, в преданьях одно,
А на деле бывает иначе.
И кончаются битвы и встречи
Не пиром, а плачем.
И хоть медом с вином
Заливают нам уши сирены,
Но у всех на губах
Остается лишь привкус железа и пены.

Так по свету идем,
Под плащом согревая тревогу,
Только нам не звезда,
А смола освещает дорогу.
И по суше-по морю
Снуют деревянные волки,
И торчат из воды
Наших странствий немые осколки.

Вот сидит Одиссей,
Свое место заняв у огня.
Вспоминает, как пахло
В паху деревянном коня,
Как трещали троянские шлемы
От каждого взмаха,
И как страшно кричала
И билась в покоях своих Андромаха.

А потом он на берег идет,
И скитаньем, и вымыслом полный,
И торопит начать,
И гонит огромные волны,
И по лунной дороге
Навстречу Эгейскому мраку
Опускает лицо,
И плывет на Итаку.

И хотя, и хотя на мизинец
Ему не оставлено веры,
Он глядит тяжело, как за мысом
Вдали исчезают триеры.
Для чего он старался,
Бессмертных противился воле?
И глаза его тускло мерцают в ночи
И сливаются с морем...