January 16th, 2016

Булат Окуджава. Вроцлав.

Вроцлав. Лиловые сумерки.
Первые соки земли.
Страхи вчерашние умерли,
новые — где-то вдали.

Будто на мартовском острове
не расставаясь живем,
все еще братьями-сестрами
гордо друг друга зовем.

Нашу негромкую братию
не погубило вранье.
Все еще, слава Создателю,
верим в спасенье свое.

Сколько бы мартов ни минуло,
как ни давила бы мгла,
только бы Польска не сгинула,
только б Россия смогла.

Супершпионы-подпольщики.



Прочитал у Стивена Хантера в очередной раз о большевистких супершпионах - Левицком и Спешневе (романы "Испанский гамбит" и "Гавана"). Но на самом деле истории о наших суперспаях довоенного периода (причем, имеющих дореволюционное, и, как правило, связанное с большевиками прошлое) довольно активно циркулируют в литературе. Возьмем и того же Ле Карре ("Карла учился у самого Берга. А это значит... Смайли задумался. Ну, вроде как учиться у какого-нибудь великого композитора музыке"). И Алданова с его Вислиценусом.

Интересно, на чем они основаны? Я предполагаю - впрочем, могу ошибаться, ибо предметом активно не интересовался - что большевики просто создали всепроникающую машину шпионажа, основанную как на популярности идей марксизма в тогдашнем мире; так и на огромном количестве эмигрантов, частью которых было легко управлять, поважая их некоторыми ништяками.

То есть, запустили некоторую машину, для работы которой в мире уже существовали необходимые условия. А при ее наличии никакие супермены были уже нахрен не нужны.