Что в припадке падучей упал на подставленный ножик,
Был убит или нет он? - Никто нам ответить не может,
Но легенда злодейства московский разрушила трон.
А в уральском лесу, под колючей январской пургой,
В шурфе брошенной шахты, с убитыми сёстрами рядом,
Безымянно лежит убиенный царевич другой, -
Детский череп расколот армейским тяжёлым прикладом.
По голодному Питеру странствуют полчища крыс.
На шрапнельном ветру догорает донская станица.
Полысевшему гению мальчик кровавый не снится
В полуночных видениях, так как Ильич - не Борис.
Но поросшие щёткой обильной и рыжей травы,
Под ковшом экскаватора, шрамами старых ранений,
Открываются вдруг неизвестные ранее рвы,
Потаенные рвы неопознанных захоронений.
И почти уже век, появляясь негаданно вновь,
На просторах империи, - что Магадан, что Фили ей, -
Проступает сквозь снег убиенного мальчика кровь,
Неспособная высохнуть вследствие гемофилии.