Я решил собрать в одном месте мои лекции - как читанные в АРХЭ, так и в других местах - скажем, в Екатеринбурге и в Уфе в одном месте.

Новое!

Охота и охотники: их роль в Великой Отечественной Войне
__________________________________________________

Дикие животные: опасные и не-опасные.

Берингия: загадки затонувшей страны.

Дикий-дикий Восток. Лекция в магазине "Спортмарафон", очень сильно отличается от предыдущей лекции в АРХЭ.

Медведи против людей. Самая полная лекция в Уфе.

Не-секреты Сибирского Севера.

Заповедники России: настоящее и будущее.

Медведи и люди - проблема взаимоотношений

Мы и охотничьи звери. Как мы взаимодействуем.

Самооборона от медведя и других крупных животных с огнестрельным оружием

Тигры и леопарды в России

Бурый медведь и как стрелять в него на охоте

Изобилие дичи. От чего оно зависит и что мы о нём знаем?

Присоединение Сибири. Часть первая. История.

Присоединение Сибири. Часть вторая. Организация и логистика.

Современное охотничье оружие: тенденции в мире и в России

Дикий-дикий Восток

Экспедиция под ключ

Что снится ночью прокурору?
Что снится ночью прокурору,
Когда полуночную штору
Качает слабым ветерком?
Не выносить из дома сору,
Не выносить из дома сору,
Не выносить из дома сору
Ему советует горком.

Что видит ночью заседатель?
Что видит ночью заседатель?
Что видит ночью заседатель,
Обняв жены тугой живот?
Ему хоть что под нос подайте,
Ему хоть что под нос подайте,
Ему хоть что под нос подайте —
Он обязательно кивнёт.

А председателю приснится,
А председателю приснится,
Когда сперва ему не спится,
А после он уснёт, как все,
Что он — лишь маленькая спица,
Что он — лишь маленькая спица,
Что он — лишь маленькая спица
В большом казённом колесе.

А осуждённому приснится,
А осуждённому приснится,
Когда прожектора зарница
На сонный лагерь упадёт,
Что сколько срок его ни длится,
Что сколько лет ему ни биться, —
Район ли, область ли, столица —
Нигде он правды не найдёт.

А у заборчиков дощатых,
При фонарях и автоматах,
Всю ночь вздыхая о девчатах,
Стоит молоденький наряд.
И никого нет виноватых,
И никого нет виноватых,
И никого нет виноватых —
Лишь невиновный виноват.

Что снится ночью прокурору?
Что снится ночью прокурору?
Что снится ночью прокурору,
Когда впадёт он в забытье?
Сны про избу да про корову,
Сны про избу да про корову,
Сны про избу да про корову —
Про детство давнее своё...

В ходе проверки выяснилось, что подозреваемыми в нападении являются родные братья, которые давно заявляют, что живут в СССР, являются «боярами древнего рода» и отрицают факт существования современной России.


Это по поводу граждан, озабоченных родословными, хихи...

С недавнего времени мне сказали, что вместо телефонного гудка при звонке на мой номер раздаются пердяще-блюющие звуки, именуемые в современном обществе музыкой.
Кто знает, как эта хрень ко мне подключилась, и, самое главное - как её отключить?
Сеть - МТС, есличо.

Ещё когда я первый раз оказался в экспедиции (а было это в 1976 году, в моём возрасте 14 лет) мне сразу, перед первыми самостоятельными маршрутами сказали:
"Места здесь всякие, может случиться так, что наткнёшься на скелет человека, или просто труп...

( Что делать в таком случае - исчерпывающая инструкция.Collapse )

Благодаря усилиям нашей прессы, Владивосток-бандитский стал одним из штампов нового российского времени, наряду с «культурной столицей», «криминальной столицей» и прочими ярлыками, приклеиваемыми куда ни попадя. Но тут есть одна закавыка – ярлыки остаются ярлыками, но их приклеивают для того, чтобы хотя бы в главном обозначить суть предмета.

Многие россияне, наблюдая криминальную хронику и милицейские сводки из Приморья, полагают Владивосток криминальной столицей Дальнего Востока России. И ошибаются. Потому что Владивосток – столица культурная. А криминальной столицей Дальнего Востока является Комсомольск-на-Амуре.
Именно из Комсомольска изначально приходили деньги на финансирование выборов должностных лиц Владивостока, Хабаровска и Сахалина. Отдельные злые языки вообще утверждают, что предыдущий губернатор Приморья Наздратенко – «батько Наздрат» - был прямой креатурой Джема – одного из главных криминальных авторитетов региона, также базировавшегося на Комсомольск.

Как глубокомысленно заметил мне один очень крупный бизнесмен, «каждое большое состояние на юге Дальнего Востока имеет в своей основе бандитские деньги». Интересно то, что эти деньги изначально были деньгами государственными. Собственно говоря, история капитализма в современной России начинается с истории ловкой приватизации крупных промышленных объектов. А вот куда эта приватизация потом повернула – в этом и заключаются так называемые региональные особенности территорий.

Пару лет назад во Владивостоке проходили выборы мэра. Как это рассказывается в глупом грузинском анекдоте – «Дарагой, хурма знаешь»? «Нет, не знаю». «Паслюшай, а яблоко знаешь»? «Знаю». «Так вот, савсэм непохож»!
Так вот, именно так можно рассказывать подавляющему большинству россиян о выборах мэра во Владивостоке.
Основной кандидат в мэры Владимир Николаев пользовался в городе, мягко говоря, неоднозначной репутацией. Отдельные негодяи говорили, что начинал он трудовую деятельность с бейсбольной битой, облагая налогом автоперегонщиков. Полные же подлецы утверждали, что лично на господине кандидате висят пытки конкурентов и два недоказанных убийства. Одним из его основных подвигов, как утверждали врали и распространители слухов, было личное участие в перестрелке прямо во дворе таможенного склада. Причём, по приезду милиции, оружие магическим образом исчезло, а раненые остались.
Обеспокоенный этими враками, господин кандидат в мэры пошел на беспрецедентный шаг в истории предвыборной борьбы – он выпустил листовки в виде справки об отсутствии у него судимости! О погашенных судимостях, справка, правда, умалчивала…
Люди без чести и совести, наподобие тех, о которых говорено выше, утверждали, что Виктор Черепков, доселе непобедимый в любой сваре масштаба города Владивостока, бывший офицер, экстрасенс и депутат Государственной Думы, отступился от борьбы «сохранив лицо» (и вдобавок, имидж обиженного) за три или четыре миллиона.
Город был взят!

Бандитские истории.
Бандитские истории во Владивостоке рассказывают, ну, если не все, то очень многие. Помнится, пару бандитских историй мне рассказал даже совершеннейший божий старичок, доктор наук Виктор Костенко. Все бандитские истории очень скучные. В отличие от детективных. Но детективные истории люди выдумывают, а бандитские – нет.
Собственно говоря, и сами бандиты – довольно неинтересные люди, совершенно не похожие на выдуманные и экранизированные персонажи.
- Убийца – существо одноразовое. И похожее на амёбу, - говорит мне подполковник Приморского УВД, с которым мы вместе оказываемся на охоте. – Ни разу не видел умного киллера. Обычно это наркоман, отслуживший в какой-нибудь морской пехоте, резать, стрелять, взрывать его обучили, а больше ничего не умеет. Ещё не дай Бог, в Чечне какой-нибудь побывал, каких-нибудь старушек при зачистках резал. Такие совсем без башни. Работы нет, лет ему где-то 23 – 25, на дозу заработать надо… Такие и кладут бомбы в машины, стреляют в подъездах. Их самих на следующий день топят в заливе, или растворяют в кислоте. Был человек – и не стало. И прибьёт его другой такой же червяк, которому это поручит третий, а третьему – четвёртый… Вот и получается – пропала пара ханыг, а связать их смерти со взрывом джипа на Седанке и ещё с одним человеком, имеющим офис в центре города уже невозможно. Как тут вести работу, когда жизнь человеческая ничего не стоит? Цена работы? Ну, на всякий случай, я говорить ее не буду – не потому что информация важная, а получается, будто я за жизнь человеческую цену назначаю. Нехорошо это. Но уверяю, что никаких фантастических тысяч она не стоит. Иногда видак дороже купить можно. А на устранение всей ключевой цепочки – объект – киллер – киллер киллера – человек, давший сигнал о выходе объекта - уходит иногда меньше денег, чем за то, чтобы этих гавриков оружием обеспечить, связь наладить, вовремя машины в нужных местах поставить. Не писать об этом, типа они прочитать могут? Не смеши меня. Они, а) читать не умеют, б) не поверят. Всё им кажется, что сами они смерть обманут, а смерть их – нет. Ошибаются, кстати…
Те, которые повыше – тоже не гении мысли. В принципе, любой бандит, по сути своей – «бык». Он не умнее, он решительнее, люди и закон для него ничего не стоят. Первое решение проблемы, которое он рассматривает для него всегда – силовое. Не дешевле ли кого-нибудь убить или запугать, чтобы проблемы не было. Так наверное было, когда государств не было, - продолжает тот же собеседник. – Давай-ка лучше спать, завтра на номера…

Бандитские деньги.
Преступное сообщество Владивостока на редкость многогранно – существует впечатление, что нет ни одной части городской жизни – от китайского рынка и РЭУ до портов и супермаркетов, откуда бы гангстеры не откусывали свой кусок. Он, этот кусок, не велик, но бывает непредсказуем. На похороны братана, на день рождения Лёльки Вовановой – ей тойоту прикупить надо, просто – ну надо сегодня денег, понимаешь! Мы ж свои, ты и не знаешь, как они тебе возвращаются… Мы ж не всё тебе говорим, пацан! А «чехи» (в смысле, чеченцы) тобой в прошлом месяце интересовались, кто их от тебя отвёл? Мы же… Делиться надо! Ну вот, молодец, умничка…
На первый взгляд кажется, что при такой высокой криминализации не остаётся места для мелких гангстерских шаек – всё контролирует классическая мафия, из нескольких крёстных отцов. Но во Владивостоке и это не так. Крёстные отцы занимаются макроэкономикой – портами, причалами, сетями магазинов, комплексами рынок, торговлей бензином. Им нет нужды размениваться на автофирмы, торговлю овощами, мелкий опт автозапчастей, до недавнего времени – городской транспорт. Этим занимаются другие банды, поменьше, которые, кстати, блюдут свою независимость. И уж совсем черт-те что творится на владивостокском городском дне, которое оценивается в двести – триста тысяч человек – национальные гастарбайтеры, шлюхи, съехавшиеся из всех приморских деревень, временные работяги, бомжи… У этих – своя собственная мафия. Но с «дном» города никто из нормальных людей не общается, и что там происходит по-настоящему – не знает.
Существуют традиционные бандитские предприятия. Это, прежде всего, наркоторговля, проституция, нелегальный игорный бизнес. Но за восемнадцать лет легализации преступного мира гангстеры во Владивостоке оказались у руля рыбопромышленных компаний и портов, железнодорожных магистралей и, как утверждают отдельные злые языки – муниципалитетов. Причём, очень часто легальные предприятия используются для выведения из тени нелегальных средств.
- Иногда от адвоката какого-нибудь гангстера поступает предложение, - рассказывает мне крупный бизнесмен, чьё состояние уже успело «устаканиться» в этой бандитской центрифуге. – Давай, мы дадим деньги, ты их покажешь как свои, и ты на них откроешь какое-нибудь, ну очень хорошее предприятие. Казино или супермаркет, например.
На первый взгляд – ничего страшного. Всем известно, что за десять лет в бизнесе я заработал десять миллионов долларов. Любая проверка налоговых органов устанавливает это «с пол-щелчка». Я начинаю дело, создаю фирму, вкладываю в неё три миллиона своих денег, показываю документы в банке, банк мне даёт кредит ещё на десять, я доделываю предприятие, пускаю его в ход, и когда оно проработает с полгода, продаю его по какой-нибудь смешной цене тем гангстерам, которые мне предоставили деньги. Это – видимая часть айсберга. Так видят этот процесс фискальные органы государства.
- На самом деле вся сделка происходит не так. Три миллиона мне возмещают бандиты. Стройкой и набором кадров тоже руководят они. Они же рассчитываются с кредитом. Переведённая мне сумма продажи тоже отдаётся им. Что получаю я? – Или десять процентов в этом предприятии, или оговорённую сумму денег – за беспокойство. И здесь для меня наступает самый опасный момент – вместо того, чтобы отдать мне мои проценты, меня проще убить. И убивают.
- А что же тогда люди идут на такие предложения?
- Сила бандитов в том, что они делают предложения, от которых нельзя отказаться…
Как я уже сказал, макроэкономикой во Владивостоке управляют мощнейшие криминальные объединения. Но, если так выразится, сверх-макроэкономикой здесь, как и везде, «рулят» московские корпорации. Они оказываются круче любых гангстеров …

Бандитский бизнес.
Как бандиты заявляют о том, что пришло время включать их в бизнес?
Да очень просто – никак. Существует момент, когда каждый, кто ведёт бизнес во Владивостоке, понимает – его предприятие набрало такие обороты, что ему пора искать компаньона. Кто будет этим компаньоном, владелец предприятия знает с момента его регистрации.
Планка развития предприятия для того, чтобы им всерьёз заинтересовались бандиты, довольно высока. Годовой оборот должен быть не меньше миллиона долларов. Я повторяю – Владивосток – очень богатый (по российским, не московским! меркам) город.
В качестве посредников между предпринимателем и представителями оргпреступной группировки выступают адвокаты. Адвокаты совершенно официально оформляют партнерство, оговаривая суммы отчислений в пользу предприятий, зарегистрированных за ОПГ. Партнерство естественно, липовое. За определённую договором сумму отчислений партнер оказывает услуги, отнюдь не предусмотренные контрактом. Причем, это не освобождает предпринимателя от поборов, обозначенных выше.
Так что сегодня в Приморье, считают многие аналитики, гангстеры являются силой, реально заменившей государство. Причём, так, как это реализовано здесь, это не реализовано ни в одном другом субъекте Федерации.

Бандиты как сила, заменяющая государство.
Как это получилось в Приморье?
Всё-таки, видимо, изначальная ошибка была допущена на довольно высоком государственном уровне. Именно гангстеры, скорее всего, предложили какие-то рациональные схемы обналичивания средств, которые показались приемлемым государственным чиновникам определенного уровня – то ли для обеспечения «отката», то ли для махинаций с энергетическими трансфертами. Трудно сказать как, но в этот момент государство, вероятно, поддержало откровенно криминальные структуры, вроде «воров в законе», обеспечив их «вхождение во власть». Но, как говорят испанцы, «садясь пообедать с дьяволом, надо запастись очень длинной ложкой» - в какой-то момент криминал эту власть оседлал, и она, похоже, ничего с ним не может сделать. Остаётся только сотрудничать, делая хорошую мину при плохой игре.
Именно бандиты способны, в отличие от иных государственных чиновников, решить практически любой вопрос на территории Приморского края. Но при этом, обстановка этой своеобразной бандитской республики не добавляет стабильности на территории.
Те из бандитов, которые «сменили формат», по их собственному выражению, сегодня руководят крупными предприятиями, и большими административными подразделениями. Но общение с ними по-прежнему остаётся очень опасным.
«Бандит – это психика особая, - рассказывает мне один из бизнесменов, - бандиты считают, что как они сказали, так всё и должно быть, иначе сразу прибегают к силовым методам».
В отличие от многих российских городов, во Владивостоке, в случае возникновения каких-либо проблем – грабежа, поджога, угона автомобиля бессмысленно идти в милицию. Вернее, идут туда люди, которые напрямую по материальному положению примыкают к городскому дну – совсем мелкие письмоводители и научные сотрудники, например. Все остальные горожане знают к кому можно обратиться… Это те же адвокаты-посредники, через которых можно выйти на слой людей, реально управляющих городом.


Бандитские памятники.
Памятниками павшим гангстерам высятся недостроенные кирпичные коттеджи. Помнится, я ехал с одним из знатоков новейшей истории города возле общежития Дальневосточного Университета. Во дворе общаги, там, где 25 лет назад была студенческая столовая, возвышалось недостроенное четырёхэтажное здание из красного кирпича с башенками и куполами. Причем, выглядело оно настолько внушительно, что это казалось, что девятиэтажное общежитие находится во дворе у него. Но здание – то ли церковь, то ли пародия на замок, уже два года на моих глазах зияло пустыми окнами, и я спросил у моего товарища что-то вроде того – чего это пятидесятники храм не достроили, что ли…
- А это не пятидесятники, - живо ответил мне попутчик, - это строил себе коттедж (тут он назвал какого-то из приморских авторитетов начала 90-х – то ли Корявого, то ли Припадочного). Его грохнули, после него ничего не осталось. Семьи не было, дела растащили компаньоны и конкуренты, а землю он так ловко ухитрился отчуждить, что её и по сию пору забрать не могут.
Про себя я подумал – «по сию пору забрать не могут» - это не про нынешнего мэра города сказано. Что-то не верится мне, что находящийся ныне на этом посту господин В.Николаев не в состоянии у кого-нибудь что-нибудь «не забрать». Скоро и этот невольный памятник бандюгану, у которого даже имени человеческого вспомнить не могут, будет разобран и вместо него построено какое-нибудь казино с ресторацией. И не останется от этой твари на земле ничего.
Собственно, как он, наверное, того и заслуживает.