Журнал Михаила Кречмара

В пятницу был Роспотребнадзор с проверкой, надо разметку в коридоре сделать через каждые полтора метра...

Как наладить своё выживание в дикой природе, используя в качестве базиса охоту, в годы моей молодости задумывались, наверное, девяносто процентов мальчишек. И нет-нет в тяжёлые времена от разных людей слышишь: «Уйдём в тайгу, ружьё есть, будем жить охотой». Как говорил в 1990-е годы мой шеф, профессор Чернявский, «такая точка зрения тоже имеет право на существование». Посмотрим же, насколько.

Надо помнить, что в тайге (а в таёжном поясе лежит 60% территории России: север Московской области – уже тайга, а на севере Нижегородской ещё в конце XIX века жили северные олени, и сейчас там восстанавливается их популяция) в целом плотности зверей и птиц не очень велики. Наиболее эффективно существуют в охотничьем плане бродячие семейные группы, которые в антропологии называют «родами». Пожили месяца три – полгода на каком-то месте, выбили вокруг зверьё – покочевали дальше. И дальше, и ещё дальше – через Берингов мост, через Панамский перешеек, до самой Огненной Земли. Вот как далеко может завести «только охота».

Поэтому охота настоятельно требует какого-то поддерживающего хозяйства. Скотоводства, земледелия, рыбалки. А поддерживающее хозяйство очень быстро перестаёт быть поддерживающим и становится основным. Тогда именно охота становится поддерживающим, а то и вовсе хобби.

( Collapse )
Оригинал опубликован здесь.

К началу войны европейской
Изысканно тонкий разврат,
От спальни царей до лакейской
Достиг небывалых громад.

Как будто Содом и Гоморра
Воскресли, приняв новый вид:
Повальное пьянство. Лень. Ссора.
Зарезан. Повешен. Убит.

Художественного салона
И пьяной харчевни стезя
Совпали по сходству уклона.
Их было различить нельзя.

Паскудно гремело витийство,
Которым восславлен был грех.
Заразное самоубийство
Едва заглушало свой смех.

Дурил хамоватый извозщик,
Как денди эстетный дурил.
Равно среди толстых и тощих
Царили замашки горилл.

И то, что расцветом культуры
Казалось, была только гниль,
Утонченно-тонные дуры
Выдумывали новый стиль.

Они, кому в нравственном тесно,
Крошили бананы в икру,
Затеивали так эксцессно
Флиртующую игру.

Измызганно-плоские фаты,
Потомственные ромали,
Чьи руки торчат, как ухваты,
Напакоститься не могли.

Народ, угнетаемый дрянью,
Безмозглой, бездарной, слепой.
Усвоил повадку баранью:
Стал глупый, упрямый, тупой.

А царь, алкоголик безвольный,
Уселся на троне втроем:
С царицею самодовольной
И родственным ей мужиком.

Был образ правленья беспутен,-
Угрозный пример для корон:
Бесчинствовал пьяный Распутин,
Усевшись с ногами на трон.

Упадочные модернисты
Писали ослиным хвостом
Пейзажи, и лишь букинисты
Имели Тургенева том.

Свирепствовали декаденты
В поэзии, точно чума,
Дарили такие моменты,
Что люди сбегали с ума.

Уродливым кактусом роза
Сменилась для моды. Коза
К любви призывалась. И поза
Назойливо лезла в глаза.

Но этого было все мало,
И сытый желудок хотел
Вакхического карнавала
Разнузданных в похоти тел.

И люди пустились в эксцессы,
Какие не снились скотам.
Изнервленные поэтессы
Кривлялись юродиво там.

Клинки обжигались ликером,
И похоть будили смешки,
И в такт бархатистым рессорам
Качелились в язвах кишки.

Живые и сытые трупы,
Без помыслов и без идей,
Ушли в черепашие супы,-
О, люди без сути людей!

Им стало филе из лягушки
Дороже пшеницы и ржи,
А яды, наркозы и пушки -
Нужнее, чем лес и стрижи.

Как сети, ткать стали интриги
И, ближних опутав, как рыб,
Забыли музеи и книги,
В руке затаили ушиб!

Злорадно они ушибали
Того, кто доверился им.
Так все очутились в опале,
Что было правдиво-святым.

И впрямь! для чего людям святость?
Для святости - анахорет!
На подвиги, боль и распятость
Отныне наложен запрет.

И вряд ли при том современно
Уверовать им в интеллект.
И в Бога. Удел их - надменно
Идти мимо "разных нам сект"...

И вот, под влиянием моды,
Святое отринувшей все,
На модных ходулях "комоды"
Вдруг круг завели в колесе.

Как следствие чуши и вздора -
Неистово вверглись в войну.
Воскресли Содом и Гоморра,
Покаранные в старину.

Не то чтобы я этого никогда не делаю, но не чаще раза в квартал. Чаще я и не стреляю из них, увы...

В последний день уходящего лета, 31 августа, в понедельник, в 18.00 главный редактор "Русского охотничьего проекта" подведёт итоги предыдущего конкурса среди подписчиков "Журнала онлайн"; объявит призы нового конкурса. Ну и по традиции расскажет, что новенького и интересненького у нас в сентябрьском номере. А в номере у нас - срывание всех и всяческих масок, рассказ о кухне охотничьего хозяйства, её дневных и теневых сторонах; а также - разговор о путёвке. Что она и зачем, и нужна ли вовсе?

Трансляция будет вестись на нашем канале в ю-тьюб и на моём личном аккаунте в фейсбуке.

Вышел, отягощённый ниибическим количеством нового знания.

Кэтлин Дрю-Бейкер, ботаник,
неоплачиваемый научный сотрудник
Манчестерского университета,
выходит погулять на берег
холодного Ирландского моря.
Ветер пахнет солью и йодом,
под водой шевелятся красные полотнища –
порфира, водоросль, валлийский хлеб,
завтрак шахтера, защита от авитаминоза.
Взрослые особи.
В какой-то момент они просто приплывают,
укореняются и начинают расти.
Те, кто тысячелетиями варил этот хлеб,
не знают, откуда они берутся.

Огонь идет по японскому побережью,
пепел падает в воду.
Потом приходит тайфун.

Кэтлин Дрю-Бейкер
глядит на красный и бурый предмет исследований.
С тех пор, как она вышла замуж
и ее уволили с работы:
замужняя женщина-профессор –
это невыгодно и аморально,
как знает любой британец…

( Collapse )

Погуглите о героине. Поучительно.