Журнал Михаила Кречмара

В общем, болею я и задремал.

Снится мне - едем мы на вездеходе где-то по тайге. По нашей, магаданской, редколесной. Дорога, естественно, хреновая, вездеходная, чёрт-те какая - размытая-раздолбанная, не везде и на гусках проедешь - примерно как трасса кабельная с Сиглана на Олу.

И херак - среди тайги - вещевой рыночек китайский. Гнусненький, но характерный - полосатые китайские шторы, навесы, между ними куртки висят, пуховики, телевизоры стоят, холодильники, краны какие-то хромированые связками висят... Я даже фоточку такую в интернете хрен найду - столичная хипстерня, производящая большую часть фотоконтента на всяких яндексах,  таких не видела, наверное. Я-то - во множестве.

И тут вездеходчик за рычагами проезжает его, останавливается, и говорит мне вот эту фразу.

"Таёжный рынок делает из нас противоположности страстей".

Я аж акуел - и проснулся.

Я их так и зову - "мусорные поезда".

Меня тут попросили прокомментировать.

«Колёк был рядом с мотоциклом, который только заглох и тоже давал тепло, наконец, ментов накануне видели пьяными: могли перепутать, — поясняет он. — И очень чисто сработано. Если б стрелял местный охотник — даже если забыть, что ни у кого из них нет тепловизоров, — вряд ли б кто догадался увозить куда-то тело вместе с мотоциклом на машине. Похоже, что люди очень хорошо понимали, что они делали».

А я вот вспомнил, как лет тому уже больше пятнадцати, в Славянке, менты списывали покойника, которого подрал тигр за покусанного собаками.

А история уже совсем свежая - задержан начальник уголовного розыска ОМВД по Хасанскому району подполковник полиции Роман Говоруха. В постановлении о задержании значилось, что он подозревается в совершении преступления по ст. 105 УК РФ - убийство атамана казаков в с. Барабаш Хасанского р-на Приморского края Богатырёва.

Предположительный мотив - конкуренция в незаконном трепанговом бизнесе.

И вот сижу я и думаю...

А я ведь ментов, подобных этим всем, знал.

И руки им жал, и выпивал за столом вполне дружески. И не стыжусь этого, в общем-то. Потому что правды в этих историях всё равно хрен с кого добьёшься.

И вообще мент на селе - это интеллигенция - он училище кончал, протоколы писать умеет, разговаривает вежливо, повидал жизнь, как правило, за пределами села Гадюкино (хотя бы в том же училище).

Не он виноват, что жизнь в сельской местности у нас построена по своим принципам.

"Не мы такие, жисть такая".

А что, до сих пор автобусы в городе ходят до 22 вечера максимум, или всякие последние события типа саммитов этот порядок нарушили?

Когда в приступе стоицизма и экономии взял на ленинградский поезд билет в плацкарту.

Ну, думаю, фигня какая, когда-то проехал в плацкарте всю страну насквозь и хоть бы хны, в Среднюю Азию из Москвы ездил - что, убудет, что ли?

А убудет. Днём был сонный, вялый, пришлось добирать недополученный отдых в вагоне, и исходя на пересчёт стоимости моего рабочего времени, потерял больше чем сэкономил.

Сейчас не стал выпендриваться, взял СВ и оказалось что в поезде можно отлично отдохнуть, выспаться, и даже сны интересные снились....

"Иногда мы доезжали даже до Кавказа в поисках хорошей охоты и возможности сообщить новости о состоянии общественного мнения. Однажды Чип Болен и я направились в экспедицию в Баку. Вдруг мы узнали, что в одном поезде с нами едет генерал Буденный, начальник всей Красной кавалерии. На перроне вокзала Буденный приветствовал нас довольно сдержанно, но когда мы уже были в пути и оказались вне взоров людей в штатском, старый генерал стал намного дружелюбнее.

Поезда в России не очень уж быстры, и к вечеру второго дня мы еще только подъезжали к Ростову. Мы с Чипом ужинали и читали в своем купе, когда открылась дверь и нам явились невероятные усы Буденного.

— Нет ли у вас того американского вина, которым вы угощали меня в посольстве? — спросил он.

— Американское вино? Мы не подаем никакого вина, я думаю. Как оно выглядело?

— Оно было такое коричневое, — объяснял Буденный, — и довольно крепкое. Выст… высти? Выски — да, это оно. Вы называете его выски.

— Виски! Ну, конечно! У нас его довольно. Не хотите ли выпить?"

А это чуть-чуть плёночных фотографий с моего первого приезда на Сиглан в 1996 году.



Мы, кстати, туда не собирались, хехе. Только по дороге на нашем вездеходе сломался торсион. Водитель с пресловутым Вовой Соловьём (на фото в клетчатой рубахе) принялись его чинить и вогнали в шахту кривоватый лом. Который в этой шахте заклинил. Никакие наши усилия по его извлечению успехом не увенчались и мы, вот так прямо, с торчащим ломом из бока вездехода поехали на Сиглан, где тогдашний его владелец (Сиглана) некто Бешеный выдернул нам этот лом из бока трактором.



Это Бешеный. Лом уже выдернут, каток поставлен на место.



Просто жизнеутверждающий местный пейзаж. Ведро на сваю поставлено для пристрелки.



Конечная наша цель - плоскотина между мысами Восточным и Евреинова.

В авто садятся три девицы из того же посёлка, куда нужно мне, радостно общаются.

- Ой, Света, а ты тоже в город ездила?

- Да, в кино, смотрела «Полицейский с Рублёвки»!

- Ой, и мы за этим же были!

Кто-то предсказывает кинотеатрам страшный крах от отсутствия западных фильмов... Хрена вам - девчата за сто кэмэ на автобусе ездят)))

Я пепел посетил. Ну да, чужой.
Но родственное что-то в нем маячит,
хоть мы разделены такой межой...
Нет, никаких алмазов он не прячет.
Лишь сумерки ползли со всех сторон.
Гремел трамвай. А снег блестел в полете.
Но, падая на пепел, таял он,
как таял бы, моей коснувшись плоти.
Неужто что-то тлело там, внизу,
хотя дожди и ветер все сметали.
Но пепел замирает на весу,
но слишком далеко не улетает.
Ну да, в нем есть не то что связь, но нить,
какое-то неясное старанье
уже не суть, но признак сохранить.
И слышно то же самое желанье
в том крике инвалида "Эй, сынок".
Среди развалин требуется помощь
увлекшемуся поисками ног,
не видящему снега. Полночь, полночь.
Вся эта масса, ночь - теперь вдвойне
почувствовать, поверить заставляют:
иные не горят на том огне,
который от других не оставляет
не только половины существа,
другую подвергая страшным мукам,
но иногда со смертью естества
разделаться надеется и с духом.
Иные же сгорают. И в аду,
оставшемся с оставленною властью,
весь век сопротивляются дождю,
который все их смешивает с грязью.
Но пепел с пеплом многое роднит.
Роднит бугры блестящий снег над ними.
Увековечат мрамор и гранит
заметившего разницу меж ними.
Но правда в том, что если дождь идет,
нисходит ночь, потом заря бледнеет,
и свет дневной в развалинах встает,
а на бугре ничто не зеленеет,
- то как же не подумать вдруг о том,
подумать вдруг, что если умирает,
подумать вдруг, что если гибнет дом,
вернее - если человек сгорает,
и все уже пропало: грезы, сны,
и только на трамвайном повороте
стоит бугор - и нет на нем весны -
то пепел возвышается до плоти.

Я пепел посетил. Бугор тепла
безжизненный. Иначе бы - возникла...
Трамвай прогрохотал из-за угла.
Мелькнул огонь. И снова все затихло.
Да, здесь сгорело тело, существо.
Но только ночь угрюмо шепчет в ухо,
что этот пепел спрятал дух его,
а этот ужас - форма жизни духа.